их канал разрезало очередным эхом Сдвига. Большой транспортник, по всей видимости, погиб, а госпожу Нийе, к ее счастливому изумлению, выбросило в нашем пространстве. В нашем — это значит внизу.
Теперь представьте себе состояние администрации, на которую из черных небес падает — в наших-то обстоятельствах — настоящий формовщик. Со специализированным образованием и опытом успешной работы.
Когда у нас от всей системы «дырок», соединявшей Великий Круг Бытия Разумных, осталась одна, работающая половину года, и та ведет в необитаемую систему, где торчит одна-единственная планета, на которой еще при правлении прошлого Дома начали формовку, да после Сдвига окончательно забросили. Не последний шанс, а так… издевательство. Потому что ни ресурсов, ни специалистов.
Падает и оказывается… абсолютно невыносимым. Даже не так, как невыносимы родившиеся на верхних уровнях правящего Дома, а как, должно быть, чистокровные дарт'анг, родившиеся там же и еще недавно лепившие своими лапами целую планету, как пирожок. Например, совершенно не разделяет установившегося взгляда на «бешенство сенсов» и принимаемые профилактические меры — посему администрацию клеймит такими выражениями, которых на планете и не слыхали, но подозревают, что это несмываемые оскорбления.
Нельзя выгнать, нельзя убить, нельзя… ничего нельзя — пострадают драгоценные знания, драгоценный разум. Можно только — почти силой — вытолкнуть на Проект как только это станет возможно, и вытолкнуть не руководителем, а подчиненной при двух старших, и надеяться, что они удержат чудовище в руках. Впрочем, если и не удержат — кого она там будет разлагать — неграждан?
В начале пути наивен был не только я. Не только мы. Те-кто-внизу, враги, тоже были неопытны — или не так еще плохи.
Что госпожа Нийе скрыла какую-то, не последнюю, часть своей личной истории, очевидно было всем, кто общался с ней хотя бы недолго. Я предполагал и догадывался, что в этой истории были и какие-то криминальные эпизоды, судя по манерам госпожи Нийе, но держал свои соображения при себе. Не хотел ни вновь получать когтями по ушам, ни стать источником сплетен и домыслов.
Обстоятельства ее счастливого попадания в нашу систему тоже выпадали за границы вероятного. Автоматический транспорт для переноса через «дырку» не был оборудован ничем, кроме генераторов полей, и пассажиры сидели во время переноса в своих транспортах. Бывает? Конечно. Сдвиг настиг или «дырка» испортилась только что. Бывает? Конечно. Все погибли, и только один катер с пассажиром уцелел? Ну… допустим. Пассажир достаточно опытен, чтобы на катере добраться до обитаемой планеты? Отчего же нет, если пассажир отслужил полный контракт в космической гвардии охранителей. А вот чтоб все вместе…
Хотя на Сдвиге бывало и не такое.
Только госпожа Нийе все равно походила на разумного, по определению перпендикулярного к любой власти. Опытного, со стажем, бунтовщика… какими я их представлял, конечно. И то, что она терпела двоих над собой, объяснялось лишь тем, что подчинение ее было сугубо формальным.
Так мне казалось тогда. Потом… тоже казалось. А сейчас я думаю, что им быстро стало все равно, кто тут кому и по какой линии подчиняется, формально или не очень. Я бы понял быстрее, если бы попробовал поставить себя на их место — но я не пробовал, у меня не было и не могло быть таких мыслей. Я мог восхищаться, презирать, ненавидеть, даже бояться за них — но не сопоставлять.
В положенный срок связь прервалась, и мы спокойно работали половину года. Наши привычные катастрофы, дефициты и проблемы не отягощались безумием извне. Но все преходяще, и тревога, и покой — и половина года прошла.
В качестве очередного ответного — или первого в этом раунде — хода снизу прислали нам три транспорта добровольцев. В процессе переговоров выяснилось, что незваные и ненужные добровольцы поголовно поражены в правах и выбрали работу на Маре в качестве искупления вины перед обществом, но все равно они добровольцы и ни возврату, ни отправке к солнечной короне не подлежат. Примите, выгрузите, транспорты верните. И если вы попробуете проделать что-то, подобное прошлогодней выходке, то следующим же проходом к вам отправится три корабля отборной гвардии охранителей.
Мы приняли. Купола, обогреватели и пищевые синтезаторы отжирали не так уж много энергии — были бы участки, где можно безопасно строить. Теперь они были. Мы приняли — и начали расспросы о происходящем внизу.
Там все было плохо. Расчеты подтвердились. Сроки сокращались. Что-то, понятное только нашему планетологу, происходило с ядром планеты; а вот последствия — землетрясения и постоянные техногенные катастрофы, — были понятны всем нам. Выражались они не только в потерях, но и в снижении объемов ожидаемых поставок.
Но здесь, на Маре еще почти не было атмосферы, почвы, достаточного количества воды, средняя температура и солнечное излучение не позволяли находиться на поверхности без куполов, а ресурсы — расселить примерно 200 миллионов под землей или под куполами, не подвергая их серьезной опасности.
Вот еще что заметили наши охранители: в последних партиях сильно изменился состав. Это, в общем, и мне было видно без всякого анализа статистики. В моей партии разной грязи было куда больше; а теперь убийц, мародеров и мошенников ликвидировали прямо внизу. Абсолютное большинство в партиях последних трех лет составляли либо участники беспорядков, либо жертвы грызни между Домом и администрацией. Либо просто случайные прохожие вроде меня.
Где-то через две недели после прибытия кадровики начали отбор. Добровольцев. Из добровольцев. В новую, вернее, резко расширяющуюся Спасательную службу. В предвидении растущей — по числу участников — необходимости в соответствующих операциях. Разнообразных — включая контроль персонала и целый ряд других задач, подразумевающих использование техники. С воздушной у нас было не очень хорошо. С наземной — получше, наземную мы уже делали свою. Впрочем, контроль над станциями несколько микшировал положение… с авиацией. Противометеоритную защиту было несложно переориентировать на решение других задач, да и системы, призванные облегчить посадку, на многое годились, помимо непосредственного назначения. В спасатели шли охотно. Хорошая мотивация — две трети дела, а мотивировали «добровольцев» интенсивно. Внизу.
— Вам доводилось участвовать в крупномасштабных операциях? — спросил как-то старик госпожу Нийе.
Вопрос резонный, тридцать лет в охранителях в не самые спокойные времена.
— Нет, увы. Я занималась только финансированием таких операций.
Странный ответ, с учетом ее специализации. Не правда ли?
Присланных добровольцев, которые не подошли под требования Спасательной службы, старик велел задействовать на строительстве предприятий. Сначала построить, потом работать на том, что построили. Добывать сырье, перерабатывать его. Производить необходимое: оборудование, ремонтное оборудование, расходные материалы, сырье. Все это напоминало назидательно-развлекательные интерактивки по выживанию для школьников из серии «Один на
